Гость редакции - литератор Борис Кузьмич Сухаров

- Мы с вами, Борис Кузьмич, не виделись двадцать два года. Как сегодня вас представлять? Пенсионер? Поэт? Гражданин?

- Только не поэт. Можно просто - литератор. Я всегда поражался Антону Павловичу Чехову, когда он (уже в возрасте, при всех своих регалиях!) скромненько говорил: «Мы - беллетристы…».

- Хорошо, пусть будет скромненько - литератор. Но ведь у вас была основная профессия, вы всю жизнь занимались строительством.

- Так точно. Строительство - основное дело, которое кормит и которое интересно, где ты можешь чего-то добиться или достичь. Если говорить про меня, то я в 1981 году стал лауреатом премии Совета Министров СССР в области строительства.

- За какие заслуги вы получили эту престижную премию?

 - Формулировка общая: за проектирование и строительство зданий и сооружений. Их было много. Я был начальником технического управления Главкамчатстроя, через которое проходила вся техническая документация. На нашей планете нет такого региона, в котором сочеталось бы столько негатива для строительства, сколько его было на Камчатке.

- А конкретнее можно?

- Конкретнее: я занимался новыми теплоизоляционными материалами на основе природных пористых наполнителей. У меня есть авторское свидетельство на изобретение и медаль ВДНХ за внедрение изобретения в производство.

- Вы стали лауреатом такой престижной премии в строительстве, а членом Союза писателей не стали, почему?

- А я туда и не стремился, зная условия вступления. Тогда надо было иметь две книжки, а я печатался только в газетах. Правда, меня имели в виду как автора сборника детских стихов. Но не сложилось. Я переехал в Хабаровск в 1983 году, где в тресте «Оргтехстрой» был заместителем главного инженера.

- И как часто вас печатали на Камчатке?

- А представьте: в субботнем номере областной газеты целая страница занята моими стихами. Были напечатаны даже две детские сказки в стихах.

- Стало быть, у вас предпочтение детским стихам?

- Предпочтения нет - куда кривая выведет. В камчатский период было намного больше детских стихов. Но я до конца их не довел - не издал книжкой. Потому что основная работа требовала много времени и сил.

- Приехав с Камчатки в Хабаровск, вы детскую тематику поменяли на взрослую?

- Я ничего не менял: стихи в моей жизни идут параллельно с работой.

- Четверостишия Игоря Губермана называют «гариками». Николай Тихонович Кабушкин в предисловии к одному из сборников назвал ваши стихотворные миниатюры «сухариками». Почему в вашем творчестве преобладает минимализм?

                                            

                                   Широка страна моя родная,

                                   Широка в мороз, но шире в зной.

                                   Я другой такой страны не знаю,

                                   Где бы так гордились шириной.

- Если говорить не о жанре, а о форме - она у меня предельно лаконичная. Мне всегда хотелось сделать свои стихи предельно лаконичными. Я считаю так: даже детское стихотворение должно работать всю сознательную жизнь. Сначала родители стих читают ребенку, потом он читает сам, потом он читает своему ребенку. Мне запомнилась фраза одного умного человека о том, что стихотворение для детей - это стихотворение вертикального взлета. Вертолет, чтобы подняться, должен создать такую обстановку под собой, чтобы оторваться от земли.

 

- А к стихам это как относится?

- Прямо. Если не та тональность, ребенок слушать твои стихи не будет. Если набор слов не тот, ребенок слушать не будет. То есть автор, пишущий стихи для детей, работает не со всем словарем, а только с минимальной его частью - с детским словарем. При этом надо учитывать, что некоторые слова должны быть на вырост.

- Понятно. А к стихам для подростков какой должен быть подход?

- Я никогда не выступал перед ребятами старше седьмого класса. Однажды выступал перед десятиклассниками и почувствовал интерес к поэзии только у трех-четырех ребят. Значит, я не владею этой аудиторией.

- Наверно, не совсем правильно говорить, что школьники сегодня не интересуются поэзией. Старшеклассники с удовольствием читают рэп. А это поэзия.

- Пусть так. Но для меня рэп как поэзия не существует. Разные поколения – разные взгляды. Не на тех авторах, видимо, я воспитывался.

- Рэп Маяковского?..

- Маяковского я ценю как Маяковского, но не как рэпера. Его программность, его сознательная привязанность к определенным темам, иногда хорошо оплачиваемая, она все-таки заказная. Но и советское время выступлений поэтов на стадионах ушло безвозвратно.

- Но если на хабаровскую площадь выйдет молодой рэпер читать гражданскую поэзию, народ соберется.

- Вот с этим я согласен.

- Когда вы начали писать стихи?

- По окончании средней школы я уже был соавтором двух коллективных сборников, которые вышли в Амурском книжном издательстве (я родом из Благовещенска). В одном были детские стихи, а во втором - взрослые. Будучи школьником, я много чего мог о себе возомнить. Тогда я дважды выступал со своими стихами по телевидению, а на радио были десятки передач с моим участием. Моим учителем был Леонид Андреевич Завальнюк. Я считаю, после Петра Комарова это был автор первого ряда для всего Дальнего Востока. Столько стихов о Дальнем Востоке, пожалуй, нет ни у кого из поэтов.

- Почему вы не говорите о творческом процессе в Хабаровске?

                                   

                                 Господь, вздохнув,

                                Подвел итог

                                Грехов исповедальных:

                                - Да… Дело темное –

                                Восток,

                                В особенности Дальний.

- А я считаю, что творческий процесс в Хабаровске еле теплится. Его по большому счету нет.

- А он был?

- Был. Еще какой был! В советское время бюро пропаганды при Хабаровском отделении Союза писателей работало с блеском. Оно организовывало творческие встречи, поездки, публикации и т.д. Творческие союзы тогда подпитывались деньгами из Москвы - из Литературного фонда. Этого всего давно нет. 

- То есть хабаровские поэты живут каждый сам по себе?

- Выходит, так.

- Допустим, вы написали стихи. И куда с ними?

- Никуда.

- Ну, у вас же есть сборники.

- Есть. Шесть небольших сборников ограниченного тиража. Много стихов напечатаны в журнале «Экумена», который издавал Александр Лозиков. Есть сборник, напечатанный в Хабаровском книжном издательстве «Ковчег» Николая Кабушкина. Но это все в прошлом.

- Молодые или начинающие поэты выходят со своими стихами в соцсети. А вы?

- Я с Интернетом не дружу. 

- А с молодыми или начинающими поэтами вы как-то общаетесь?

- Никак. Я знаю, что хабаровские поэты раньше собирались в библиотеке имени Гайдара. Несколько раз ходил на их встречи, но почувствовал, что это не по мне. Они читают свои стихи. Но то, что они читают и что они обсуждают, мне малоинтересно, я через это уже прошел.

- А как надо? Что надо сделать, чтобы поэты собирались, дискутировали, чтобы была некая коллективная творческая жизнь?

- Общего рецепта - как надо - нет. Потому что творческая жизнь часто связана с возрастом. Для юношеского возраста - одни интересы. Для старшего - совершенно другие. У каждого возраста своя тусовка. Больше того: в Комсомольске может быть одна тусовка, а в Хабаровске она может вообще не собраться.

- Тогда что должно быть объединяющим? В советское время писатели и поэты выступали в школах, в вузах, на предприятиях, они ездили в столицу и за границу. Сейчас такого нет. А оно надо или не надо?

- Конечно, надо.

- В каком виде? В какой форме? Как вы себе представляете?

- А что представлять? Что-то я не припомню, чтобы хоть один хабаровский губернатор встретился с хабаровскими писателями и поэтами, чтобы поинтересоваться их мыслями и проблемами. Почему?

- Если говорить о Советском Союзе, то литература и поэзия были составной частью советской пропаганды.

- Да, тогда это было важно.

- А сейчас это не важно? Сейчас литература и поэзия не входят в политику нашей страны как составная часть ее культуры?

- Вы правильно задаете вопрос. Но нужен базис. Базис - это здание (помещение) и деньги, в конце концов. То есть фонды и премии. В советское время Литфонд имел большие деньги, которые ему доставались от переиздания наших классиков и многих других авторов. Их расходовали на санаторное лечение, на творческие командировки, на встречи в коллективах и т.д. Государство должно поддерживать эту сферу. А сейчас у нас что делается? По большому счету ни-че-го! Притом были серьезные попытки отнять даже здание, где находится литературный журнал «Дальний Восток» и Хабаровская писательская организация.

                                      

                       За что в Госдуме премии и льготы?

                       За вредность разрушительной работы.      

- А с другой стороны: в царской России власть не поддерживала писателей и поэтов. Тогда не было никаких творческих союзов. А мы до сих пор читаем тех же Пушкина и Некрасова. Мы как-то  противоречим сами себе?

- Что вы хотите этим сказать?

- Советское государство взращивало таланты в своих интересах, а многие из них были просто винтиками пропаганды. Но сегодня, видимо, надо достичь такого уровня таланта, чтобы тебя запомнили.

- Как запомнить? Публичной аудитории нет. Напечататься стоит больших денег.

- Но очень многие молодые люди буквально живут в Интернете. Они там читают стихи. Но вот вопрос: когда творческие люди перемещаются в Интернет, это нашу культуру принижает или обогащает? В Интернете, конечно, намного легче себя позиционировать: это не хлопотно, не затратно…

 

- В Интернете есть проторенные пути для тех, кто им активно пользуется. Но для большинства это начало, это хаос, из которого предстоит выстроить нечто, пока еще неизвестное. Для этого должно пройти время.

- Уже в который раз я говорю, что нам в Хабаровске хорошо бы иметь некий поэтический праздник. Допустим, это может быть в сентябре «Неделя хабаровской (можно - дальневосточной) поэзии». Поэты выступают в школах, в вузах, в театрах, в коллективах… Есть смысл?

- Смысл есть. Но сейчас все стало намного сложнее, потому что все измеряется деньгами. Каждое мероприятие, которое раньше было организовать легко, сейчас дорого стоит. А все организационные рычаги находятся в Союзе писателей. Ему это надо?

- Для меня непонятно: почему мы можем организовать «губернаторскую уху», но не можем сделать поэтический праздник? Есть в этом алогичность нашей жизни?

- Уху организовать проще. Там собираются люди, повязанные одной административной цепочкой - различными организационными и управленческими интересами. А с творческими людьми все намного сложнее.

- Но у нас же есть министерство культуры, которое также может заявить об управленческих интересах…

- …..!!!!!

- А что вы смеетесь?!

- Вспомнил анекдот. Идут русский и чех. Читают: министерство морского флота Чехословацкой республики. Русский говорит: у вас же нет никаких морей! Чех отвечает: я же не спрашиваю - есть у вас культура или нет, но министерство культуры имеется. Так и здесь.

                                                

                                       Россия непременно возродится.

                                       Но дайте срок, чтоб прочно сесть могли

                                      На нары многочисленные лица

                                      В том самом «лучшем городе Земли».

- Но поэты-то у нас есть. Их сколько?

- Не скажу точно, но человек пятьдесят есть.

- Есть еще такая форма общения, как литературное объединение. Всем, кто входит в такую тусовку, достаточно вариться «в собственном соку» или требуется признание более широкой публики?

- Вариться можно. Но понимаете: есть определенный уровень творчества, и когда он близок к профессиональному, тут уже надо выходить на широкую публику. Любое творчество нуждается в признании. Я - человек из прошлого и все сопоставляю с тем, что  знаю, что видел, что будет. И признание здесь имеет огромное значение.

- Хорошо. Давайте прикинем варианты, что будет с хабаровской поэзией дальше. Давайте пофантазируем.

- Не получается… Ничего оптимистичного я вам сказать пока не могу. В свое время меня тащили в радиокомитет, чтобы научить читать стихи. Сейчас люди другие. Никто нигде и никогда не будет учить молодых поэтов. Как мамонты вымерли люди вроде Константина Симонова.

- А почему вдруг вспомнили о нем?

- Не вдруг, а по логике нашего разговора. В молодости я нечаянно узнал, что мой заводской знакомый Карп Козеренко является прототипом героя рассказа Константина Симонова «Седьмое ранение». Я увидел книжку с его автографом и написал заметку на благовещенское радио. И вдруг мне (желторотому юнцу) приходит от Симонова письмо, где он пишет, что работает над книгой о судьбе своих героев и моя заметка ему кстати. Он дает мне свой московский адрес и телефон, приглашая в гости. Ни хрена себе! Представляете, он находит время написать какому-то пацану в провинцию! Есть такие люди сегодня? Пусть сейчас другое время - я говорю о личности, о ее масштабе, о влиянии на судьбу другого человека.

- А у вас есть ученики?

- Нет.

- Почему?

- Я не тот мастер с большой буквы, который может донести азы или нюансы поэтического творчества. Хотя кое-что могу… Но не будем ходить далеко: возьмем того же Сашу Лозикова - человека такой исключительной работоспособности, как у него, в Хабаровске нет. Он пишет стихи; он издает литературные журналы на русском и украинском языках; он собирает авторов и печатает их в своих журналах; он помогает выпускать сборники стихов; его оценили в Москве, наградив пушкинской медалью, и т.д.

- Можно ваши «сухарики» назвать гражданской поэзией?

- Может быть… Да, есть там кое-что…

                                        

                               Имеются и в центре, и в глубинке

                               «Коробки скоростей» ассигнования:

                               Рубли на милицейские дубинки

                               Шустрей рублишек на образование.  

- Как писал Николай Кабушкин, вам удается «с утонченной язвительностью взглянуть на изломы современного бытия».

- Некоторые говорят, что они вне политики!.. Да политика достает нас на каждом шагу! Так уж сложилось. И как на нее смотреть?

                                 

                              Печальнее нет повести, -

                              Куда идет она, -

                              От угрызений совести

                              Свободная страна?

- Мне показалось, что в ваших «сухариках» сквозит некая обида на власть.

- А вы считаете, надо гордиться тем великим множеством проблем, что у нас есть?

- Тогда вопрос по-другому: нынешнее время нуждается больше в гражданской поэзии, чем в лирике?

- Какая лирика? Нынче некоторые жанры вообще вымерли. Казалось бы, абсолютно гражданское звучание в басне.  А ее нет в живых. Да и какая может быть басня, если, к примеру, даже генеральный прокурор почти ничего не решает!?

- Вы имеете в виду разгул коррупции?

- Конечно. Это же жуть!

                                            

                                     Когда устои временны и шатки,

                                     Коррупция сплотила всех подряд.

                                     Понятно, почему на ворах шапки -

                                     Системно, поголовно - не горят!

 

- Грустно читать некоторые ваши «сухарики» по той причине, что они предельно правдивы. Как у вас совмещаются реальная жизнь и творчество?

- Очень просто: при любом раскладе и жизнь, и творчество замешаны на оптимизме. А я по натуре оптимист.

- А мы закончим разговор с вами одним из откровений вашего коллеги Александра Лозикова:

                         

Давайте не будем корячиться

Над проблемой стиха.

Поплачем с теми, кому плачется,

Поддержим тех, кто начихал

На женские и на глагольные

Рифмы в конце строки.

Главное - чувство боли,

А  не сами стихи.

Главное - заблудившись

В чувстве своем, не знать,

Дано ли оно тебе свыше,

И как его понимать?

Раиса Целобанова

e-mail: tselobanova1950@yandex.ru

В опросе также принимала участие Ирина Северцева

Фото Андрея Дунаевского